В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьи руки знали и топор, и шпалы, подолгу жил вдали от своего жилья. Его работа уводила его в чащи, где он рубил деревья, или к насыпям, где он укладывал бревна под рельсы, помогал возводить переправы через реки. На его глазах преображалась земля вокруг — и сама страна, казалось, двигалась куда-то вперед. Но он видел и другое: как тяжело, порой ценой здоровья и покоя, давался этот путь тем, кто своими силами его прокладывал — таким же, как он, рабочим и людям, приехавшим издалека в поисках заработка.
